Инициатива запретить доступ к соцсетям детям до 14 лет

Источник изображения: by freepik

В России предложили запретить детям до 14 лет доступ к социальным сетям. «Нужно активизировать социальное взаимодействие в нецифровой среде». Об инициативе запретить доступ к соцсетям детям до 14 лет рассказывает Вера Борисовна Никишина, д.психол.н., профессор, директор Института клинической психологии и социальной работы.

Прежде чем говорить о введении каких-либо ограничений, давайте проведём аудит фактической ситуации и зададимся вопросами последствий этих ограничений, а также вопросами контроля за их исполнением. Сейчас мы констатируем, что более 85 % детского населения, начиная с младшего школьного возраста, и фактически более 95 % подросткового населения страны, реализуют свою социализацию в цифровом социальном пространстве. Этот опыт у них уже имеется. Он разный. Есть контролируемый со стороны родителей, есть неконтролируемый, но он уже есть. Запрос и преимущества на этот формат уже сложились у данных возрастных групп. Более того, родительское население обеспечивает возможности, то скорее всего оно и поддерживает в разной мере и степени. Каким диапазоном запретов можно ограничить уже сложившиеся форматы социализации? К этому вопросу присоединяется вопрос о прогнозах. К чему это приведет? Психологически любой запрет формирует обратную тенденцию на его обход или преодоление. Мы точно понимаем, что детское и подростковое население очень креативно в поисках обходных путей и манёвров для преодоления любого запрета. В этом случае система запретов обречена на то, чтобы играть в догонялки. Одни будут создавать эти запреты, другие будут искать пути их преодоления, первые вновь будут усиливать запреты, вторые будут находить пути их обхода. Огромное количество усилий, и вопрос базовый: для чего мы это делаем? Есть ли другие способы, кроме запрета, повысить привлекательность социализации в нецифровой социальной среде? На мой взгляд, именно этот вопрос должен находиться в центре внимания прогрессивных законодателей. Вопрос: в чём причины привлекательности трека социализации детей и подростков в цифровой социальной среде по сравнению с нецифровой, то есть неопосредованной техническими средствами, реальности? Что можно сделать для того, чтобы повысить привлекательность нецифровой социальной среды для гармоничной социализации подростков, детей и подростков. Как клинический психолог, я вижу риски и угрозы, которые создаёт неконтролируемое погружение в цифровую социальную среду. И я вижу, что сформированные паттерны восприятия, коммуникации, взаимодействия в цифровой социальной среде не переносятся в нецифровую и создают огромное количество напряжений в виде, в том числе и патологических состояний у детей и подростков. То есть проблема есть. Вопрос является ли запрет на данную модель социализации решением уже сложившейся тенденции и тех продолжений, за этим следует как по мне так ответ на этот вопрос ответ а точнее вопрос надо ставить иначе как обеспечить конкурентноспособность привлекательность не цифровой социальной чтобы, по крайней мере, старт социализации приходился именно на нецифровую. и с наименьшими последствиями для риска когнитивного, поведенческого, в целом психического.

Наш мозг эволюционировал в логике усложнения социального взаимодействия. То есть нашему мозгу для успешного развития требуется социальная среда. Эта социальная среда существовала всегда всегда существовало только в неопосредованной техническими средствами реальности. Поколения XXI столетия первыми развиваются не просто в условиях двух сред, а в условиях взаимодействия двух сред. Опыт, который сейчас получает человечество, создает большое количество рисков дезадаптации для ряда поколений. Пока действуем способом проб и ошибок. И когда я слышу вопрос о выключении детей из соцсетей, я задаюсь конкретным вопросом: а как это будет сделано? Например, через идентификацию пользователей. Но в этом случае существует десятки обходных путей. За детей будут идентификацию проходить либо боты, либо безответственные взрослые. Выключение будет касаться только определенной части доступной социальной среды. Этот вариант более оптимистичен. То есть территории, куда детям вход разрешен, и есть территории, куда детям вход запрещен. Но этот трек не решает задачу, которой мы сейчас обеспокоены. Навыки коммуникации и социального восприятия, сформированные в цифровом социальном пространстве, не переносятся на нецифровую социальную среду и не дают возможность их обладателю нормально адаптироваться в нецифровой социальной среде. Именно здесь кроется краеугольный камень этой проблемы. Мысль о том, что нужно активизировать социальное взаимодействие детей с детьми, детей со взрослыми в нецифровом сегменте, мне кажется более оптимальной, нежели простое выключение.

Травля, или буллинг, — это явление, которое возникло не в цифровой социальной среде, просто его распространённость и динамика зависят от средств, которые даёт нам цифровая социальная среда. Вкинутое фото, текст или какой-то иной контент, компрометирующий ребенка или подростка, распространяется в цифровом социальном пространстве за доли секунд. Охват может быть бесконечно большим. Именно в этом опасность травли и буллинга. Поэтому обвинять только цифровое пространство в существовании этого явления точно смысла нет. Его корни в ценностно-смысловых деформациях отношений, межличностных отношений. Общение, детское взаимодействие — иногда утрированная копия тех отношений, которые они наблюдают и воспроизводят. В этом случае есть смысл опять-таки задаться вопросом: какие образцы подражания имеет в общении, во взаимодействии актуальное подрастающее поколение? Ведь подражать негативным моделям значительно проще, чем позитивным. Негативная модель в подражании не требует никаких усилий, она маркируется неожиданным для ребёнка или подростка вопросом: а что так можно? Если можно, то почему бы и мне не попробовать? В том случае, если любая социальная среда, опосредованная техническими средствами или неопосредованная, считает приемлемыми и поддерживаемыми негативные модели взаимодействия, агрессивные, деструктивные, и тиражирует именно их. Например, мы можем задаться вопросом, какой видеоконтент набирает по скорости самое быстрое количество просмотров. Наравне с милым контентом про котят и щенят набирают просмотры контент, содержащий агрессивный посыл. Он значительно проще для несформированного ценностно-смыслового сознания подростка или тем более младшего школьника. Есть смысл, на мой взгляд, обратиться к тому, чтобы, много раз повторяя, создавать нравственно-этические ориентиры отношений детей и подростков. Это что такое хорошо и что такое плохо может быть не единогласным звучанием, но поддерживаемым большинством, должно сложиться, и тогда на него будет проще ориентироваться. Запреты заманчиво преодолевать.

Я абсолютно убеждена в том, что подросток не будет ждать 14-летия и начнет обходить и преодолевать эти запреты значительно раньше. Существует огромное количество видов маскировки, и подростки быстрее их осваивают, чем более старшее поколение. Значит, на мой взгляд, догонять придется не тем, кому запрещает, а тем, кто запрещает. Если государство готово, или законодатели готовы играть в эту игру в догонялки задом наперёд, то, наверное, это стоит рассматривать. В том случае, если смысл всё-таки переставить, переформатировать и заявить о том, что привлекательность нецифровой социальной среды для нас приоритетна, и в том, чтобы модели социального взаимодействия создавать не из цифрового контента, а из неопосредованного социального взаимодействия и поддерживать его цифровым, то в этом случае, на мой взгляд, мы скорее придём к желательному результату. Желательным для нас является психическое здоровье подрастающего поколения. На мой взгляд, сейчас оно под угрозой.