Дмитрий Дементьев: офтальмологические методики становятся все более доступными, эффективными и безопасными для пациентов

По данным Минздрава России, у каждого седьмого жителя нашей страны есть проблемы со зрением. Решить их может помочь своевременное обращение к врачу, ведь офтальмология является одной из самых высокотехнологичных областей медицины: новые методы лечения заболеваний глаз позволяют решить даже те проблемы, которые еще несколько лет назад не имели решения! О том, что предлагает пациентам современная офтальмология, рассказал Дмитрий Дементьев — хирург-офтальмолог с более чем 30-летним опытом работы, вернувший зрение более чем 40 000 пациентов, ученый и научный деятель, всемирно признанный разработчик заднекамерных факичных интраокулярных линз.

— Дмитрий Давидович, современный пациент врача-офтальмолога — какой он?

— Человек, который приходит к врачу-офтальмологу, — это всегда человек плохо видящий. Не бывает такого, чтобы кто-то просто шел мимо офтальмологического центра и просто так зашел поболтать с врачом. Основная жалоба — всегда — это плохое зрение или дискомфорт в глазах, а задача врача — решить эту проблему. При этом важно понимать, что ухудшение зрения очень часто приводит к психологическому дискомфорту, ведь человек начинает чувствовать себя неполноценным. И если нам удается помочь, а современные возможности офтальмологии могут остановить потерю зрения и восстановить его, то, конечно же, пациент испытывает счастье!

Я считаю, что офтальмология — это самая благодарная профессия в медицине. Критерии оценки качества нашей работы очень просты: «вижу — не вижу». Если в итоге у пациента перед глазами появляется картинка, которую он когда-то потерял, его качество жизни очень сильно меняется. В первое время эта разница «раньше не видел, а теперь вижу» вызывает настоящую эйфорию. Именно поэтому офтальмологи часто измеряют результат лечения в единицах счастья. Вернуть зрение пациенту — это означает получить высокий коэффициент счастья, а это приносит радость не только пациенту, но и врачу, который добился результата.

— В последние годы появились какие-то новые технологии и процедуры, которые помогают добиться такого результата?

— Да, конечно. Офтальмология не стоит на месте, она постоянно развивается. Огромное количество наработок, заложенных еще 20 лет назад, выстрелили сегодня. Почти каждый день появляются новые технологии, которые дают нам возможность добиваться лучшего результата. Например, 10 лет назад лечение возрастной дальнозоркости было почти невозможно и все, что мы могли предложить пациенту с такой проблемой, — это очки. Сегодня же мы можем обмануть природу и с помощью хирургии снять зависимость от очков, вернув человеку зрение.

Развитие офтальмологии, появление в последние годы новых лазеров, искусственных хрусталиков, инновационных методов хирургии уже изменили жизни сотен тысяч пациентов. Но и сейчас офтальмология не стоит на месте и продолжает развиваться!

— В каком направлении происходит это развитие?

— Все процедуры, которые мы проводим, становятся менее инвазивными и при этом более быстрыми, безопасными для пациентов и эффективными. Этим же критериям отвечают новые инструменты, оборудование, лекарственные препараты…

Но есть и еще один интересный вектор развития современной офтальмологии: это программируемость используемых методик. Если 25 лет назад все зависело только от хирурга, то сегодня современные технологии позволяют снизить влияние человеческого фактора — например, сложные расчеты перед операцией выполняет специальная программа. Конечно же, многое, как и раньше, зависит от профессионализма хирурга, но и современные технологии играют немалую роль.

— Инновационные технологии, о которых вы говорите, доступны отечественным пациентам?

— Преимущественно — да. Сегодня отечественные офтальмологические центры проводят все востребованные пациентами операции по лечению глазных болезней.

К сожалению, сегодня наша страна не является лидером в данной области, каким она была в 80-е годы прошлого века, когда развитием отрасли руководил академик Федоров. Он набирал в команду таких же энтузиастов, как он сам, реализовывал свои идеи и делал все это очень быстро. Благодаря этому у нас были не только высококлассные специалисты, но и инновационные наработки, которые мы совершенствовали и развивали. Федоров лично участвовал в международных конференциях и симпозиумах, выступал за обмен опытом и знаниями. К нам приезжало огромное количество иностранцев, как врачей, так и пациентов, и все это дало мощнейший толчок развитию отечественной офтальмологии.

Сегодня ведущие офтальмологи России также участвуют в международных симпозиумах и конференциях, но сейчас скорее мы учимся у западных коллег и перенимаем их новшества. Хотя у нас есть и собственные достижения! Например, совместно с группой коллег мы организовали в России производство искусственных хрусталиков. Фабрика «НанОптика», о которой я говорю, производит интраокулярные линзы высочайшего качества. В России ежегодно проводится около 500 000 операций по удалению катаракты, и потребность в такого рода операциях, учитывая возрастной состав населения нашей страны, только растет. Открытие отечественной фабрики, создающей ИОЛ премиального качества, делает такие операции более доступными для наших соотечественников. О премиальном качестве я говорю не случайно — это не просто красивые слова. Мы потратили много сил на то, чтобы создавать искусственные хрусталики, которые не мутнеют с течением времени и отличаются повышенной гладкостью. Это очень важно, ведь качество хрусталика влияет на его приживаемость и исход операции в целом.

Сегодня фабрика «НанОптика» выпускает хрусталики премиум-класса. Но всегда есть куда стремиться; например, есть стандартные качественные линзы и бывают кастомизированные, созданные под конкретного человека, с учетом всех особенностей строения его глаза, позволяющие получить суперзрение. Сейчас мы пытаемся наладить выпуск таких суперхрусталиков. Я уверен, что именно за ними будущее.

— А чем еще сегодня может похвастать отечественная офтальмология?

— Еще одно интересное направление — это роговица глаза. Она не меняется в течение жизни, но, если развиваются заболевания роговицы или человек получает травму, глаз перестает видеть. В таких случаях необходима пересадка роговицы. Искусственной роговицы пока не существует, хотя многие работают в этом направлении. Пока единственная возможность — это использовать донорскую роговицу. Я участвовал в создании российского глазного банка «Айлаб», где производят материал для пересадки роговицы, и сегодня мы с коллегами работаем над тем, чтобы брать при пересадке только ту часть роговицы, тот ее слой, который поврежден. Это делает операцию менее инвазивной.

К тому же, несмотря на то, что первая пересадка роговицы была проведена в 1936 году именно в СССР академиком Филатовым, сегодня в России очень мало хирургов данного направления и очень много больных. Поэтому на базе глазного банка «Айлаб» организованы курсы для хирургов со всей страны…

— То есть российской офтальмологии сегодня есть куда развиваться?

— Конечно! Здесь, как и в любой другой области, все зависит от желания и финансирования. В России большое число офтальмологических больных, и новые технологии, которые могут вернуть им зрение, всегда воспринимаются на ура. Возвращаясь к «НанОптике», отмечу, что, например, когда мы начали производить отечественные линзы, мы сразу сделали операцию по лечению катаракты более доступной для людей.