Как человек проживает смерть родных?

Фото: МЧС России

Михаил Пичугин, выживший после дрейфа в Охотском море, рассказал, что его старший брат и племянник погибли от истощения. Как человек справляется с горем утраты в экстремальных условиях? Комментирует поведение мужчины, два месяца дрейфовавшего в Охотском море Вера Борисовна Никишина, д.психол.н., профессор, директор Института клинической психологии и социальной работы РНИМУ им. Н.И. Пирогова.

«В норме влияние смерти близких — всегда через горе утраты, и оно проживается интенсивными эмоциональными переживаниями. Но в данном случае горе утраты совмещается со страхом выживания и очень сильно меняет конфигурацию этих переживаний. Причем с этим страхом сочетаются еще и сильные болевые ощущения. Голод дается болью, холод дается болью. Более того, есть уже достоверное подтверждение того, что ты будешь следующим. И в данном случае желание выжить и страх умереть оказываются сильнее переживания горя, утраты.

Вообще, задача сохранить рассудок — это глобальная задача любой человеческой жизни. Во много раз она усложняется, когда человек попадает в экстремальные условия, тем более когда в это время рядом с ним находятся те, кто эти условия не пережил. Не погружаясь в детали, видно, что человеком двигало желание не потерять, не выбросить своих близких, вернуть их и предать земле. Ответственность даже в такой экстремальной ситуации увеличивает шансы на сохранение рассудка.

Экстремальность, интенсивность и длительность такого опыта с высокой степенью вероятности говорит нам о том, что за острым стрессовым расстройством последует посттравматическая стрессовое расстройство, и здесь без помощи специалистов, врачей-психиатров, психотерапевтов, медицинских психологов эту задачу самостоятельно не решить. Но мы видим, что ресурсы человеческой психики колоссальные: то, что, по всем по прогнозам, должно было убить, может быть преодолено. Это внушает много оптимизма в отношении преодоления посттравматического стрессового расстройства.

Человек, попадая в условия депривации, условия социальной депривации, с каждодневным, ежеминутным риском для собственной жизни, меняет ориентацию во времени и в пространстве, в своем сознании. Первые изменения происходят во временно-пространственной ориентировке. И оценить это как раз и дает возможность человеку с меньшим количеством потерь впоследствии проживать эти экстремальные условия. Помимо социальной депривации, человеку приходится переживать еще и воздействие факторов, влияющих на болевые ощущения. Нам, людям, очень трудно адаптироваться к холоду и голоду, помимо опасности. И даже при всем сочетании этих влияний, при переживании горя, утраты и страха того, что ты будешь следующим, человек сохранил в своих действиях ответственность за возвращение в каком-то виде тех, с кем он покинул землю, вышел в открытое море.

Прогнозы в отношении последствий строить достаточно сложно. В теории этими последствиями будут посттравматическое стрессовое расстройство, нарушение и расстройство адаптации. Но на практике мы сталкиваемся с человеком, который выжил в условиях невыживаемости, сохранил присутствие рассудка, по крайней мере, та информация об этом человеке, которая есть на сегодняшний день, дает нам возможность говорить, что адекватность сохранена. А это внушает много оптимизма в отношении того, что он, сохранив себя в этих условиях, сможет сохранить свое психическое состояние и после».

По материалам Пресс-службы РНИМУ им. Н.И. Пирогова